Всемирный следопыт, 1930 № 01 - Страница 25

Тьма, буря, пронзительный ледяной холод… Больше всего доставалось пальцам на руках и ногах, а лицо кололо точно иголками. Метель все усиливалась. Снег закрыл камни и кочки, тропинка была едва заметна. Но Вьюга, которая знала на ней каждый камень, бежала не останавливаясь. Снарди несся опять впереди, задрав хвост и воображая, что указывает ей дорогу.

Все дальше и дальше по извилистым тропинкам, вниз, в небольшие лощины, потом вверх, по краям обрывов, мимо пропастей, занесенных снегом. Вьюга замедлила ход и осторожно подвигалась вперед, ощупывая передними ногами почву. Сигурд уже не видел дороги; надеясь на собаку, он направлял пони по ее следу.

Вдруг Вьюга остановилась. Сигурд ударил ее пятками — она не двигалась. Он слез и попробовал тащить Вьюгу за собой — она продолжала стоять. Тогда он понял, что они со Снарди дали маху. Он опять сел на пони и опустил поводья, и Вьюга тотчас же решительно повернула и направилась другой дорогой. Оглядевшись кругом, Сигурд увидел, что они остановились около старой переправы через реку, где после землетрясения образовалась на дне предательская трещина. Ему вспомнилось, как однажды он насильно направил туда Вьюгу и как они оба чуть не погибли в реке.

Вьюга не удостоила Снарди даже фырканья, когда он проворно проскочил мимо ее морды и побежал по новой дороге. Она напрягала все свои силы и бежала до тех пор, пока усталость опять не заставила ее остановиться.

Белоножка первая шла в воду, рискуя жизнью.

Перед ними расстилалось ровное открытое пространство. Ветер был так силен, что почти нельзя было дышать. Мелкий как мука и колющий как стеклянные осколки снег залеплял лицо, набивался в рот и слепил паза. Снежные вихри крутились со всех сторон. Сигурд чувствовал себя словно среди бешеных волн прибоя.

Задыхаясь от назойливых порывов снежной бури, он мешком свалился с пони на снег, спрятался за Вьюгу, прокашлялся и отдышался. Вьюга медленно двинулась с места и пошла, понурив голову и то-и-дело отряхиваясь на ходу. Сигурд надвинул шерстяную шапку на уши и побрел за своим пони, держась за седло.

Как часто проезжал он по этой равнине стремительным галопом. Он невольно вспомнил свои летние поездки, когда солнце освещало равнину, а плывшие по небу облака бросали коричневато-серые тени на окрестные горы. Теперь он еле плелся по тропинке, глядя в темноту сквозь петли вязаной шапки. Горы утратили свои причудливые очертания, все слилось в сплошном снежном вихре, и Сигурд едва видел перед собой даже голову пони.

Но вот Вьюга опять остановилась. Они находились у речки, которая пересекала замерзшее болото. Странно было видеть эту черную воду среди сплошного белого ковра; холодная и шумливая, появилась она из белого тумана и в нем же исчезала. Умное животное остановилось у самого края воды, возле каменного брода. Сигурд взобрался на седло, и Вьюга благополучно перенесла его на другой берег.

Они достигли гребня гор, и им оставалось миновать только одно ущелье метров в сто длиною. Их встретил бешеный порыв урагана. Можно было подумать, что весь ледник обрушивался сверху на ущелье, так бушевал снежный вихрь в его извилистых коридорах, и свист его смешивался с шумом соседнего водопада.

Сигурд сидел, обняв пони за шею и укрывая от ветра лицо. Вьюга шла все тише, с трудом переводя дух. Одежда и шапка плохо защищала Сигурда, снег забирался за ворот и в рукава. На лице образовалась маска из смерзшихся льдинок. Продрогший до костей, Сигурд словно в забытье соскользнул с седла в снег. Кругом — белый, крутящийся, свистящий хаос. Шея пони, за которую он инстинктивно ухватился, вдруг исчезла. Сигурд видел лишь растущие с каждой секундой сугробы снега, говорившие ему о том, что если он будет лежать — его занесет. Однако, он не был в состоянии подняться.

Сигурд лежал под защитой утеса, едва дыша. Но друзья не бросили его в беде. Рядом с ним остановились пони и собака. Непогода их еще не сокрушила. Сигурд смотрел на них и думал о том, что эти два его верных друга постоянно ведут борьбу за первое место в его сердце. Он сам не знал, который из них был ему дороже.

— Вьюга! — сказал он устало и в голосе его послышалась мольба

Потом он быстро прибавил:

— Снарди! Снарди!.. — и, глубоко вздохнув, умолк.

Так он лежал между своими друзьями, а над ним крутилась и свистела метель. Соперники стояли над хозяином, оба одинаково промерзшие и усталые. Но даже и в такую минуту между ними не было согласия, и собака попрежнему сохраняла гордый вид, как бы считая общество пони унизительным для себя.

Первой встрепенулась Вьюга: воспоминание о жеребенке и теплой конюшне потянуло ее домой, В такую погоду она особенно сильно испытывала притягательную силу дома. Она фыркнула и потянулась мордой к спавшему хозяину. Снарди сейчас же вскочил и зарычал.

Сигурда разбудили во-время. Он не успел еще заснуть вечным сном. Стуча зубами, он с усилием стряхнул с себя дремоту; короткий сон все-таки освежил его. Он начал хлопать руками и топать ногами, чтобы расшевелить кровь. И понемногу в нем проснулась его обычная бодрость. Он бросил повод на шею Вьюге и пошел за своими друзьями, держась рукою за седло.

Метель и ветер бушевали попрежнему, лавовая пустыня словно кипела вокруг них. С трудом, шаг за шагом они переваливали через вершину горы, и начался спуск. Суеверный страх закрался в сердце Сигурда, когда он обнаружил, что по ту сторону гребня метель свирепствовала еще сильнее. Ему казалось, что злые «духи» гор бешено дрались между собой. Он вздрогнул, когда вдруг кто-то подкатился темным комком ему под ноги и чуть не повалил его…